octopus anonymous
До приема заявок на второй тур осталось чуть меньше часа, все еще раздумываю над своей завякой... А между тем первый тур феста однострочников удался на славу! Я, правда, участвовала только в качестве восторженного читателя, но тем не менее получила большое удовольствие. Мне понравилось абсолютное большинство прочитанного, ну и несколько самых удачных на мой вкус, сохраню на память.
Бесси/Тардис. РевностьБесси/Тардис. Ревность.
Она - лишь временное увлечение, а той, другой, принадлежит все время и пространство. Но пока та неподвижна, Бесси правит бал.
Однажды Доктору потребовались полевые исследования. И, прицепив сзади ТАРДИС, они с Бесси покатили вдаль. О, это упоительное чувство, когда тебе принадлежит любимый и то, что ему дорого. Пусть ненадолго, но сейчас.
Он завел себе временное увлечение. И оставил ТАРДИС в лаборатории стоящей в одиночестве, в стороне от событий, с раскуроченной консолью и поломанной сферой дематериализации.
А потом они куда-то поехали. Втроем и со всеми этими военными. Снова двигаться, вычислять, анализировать информацию, выдавать результаты. Что ж, именно этим ТАРДИС обычно и занималась. А Бесси... Бесси можно считать очередной спутницей. Кем-то, вроде железной собаки.
И только Доктор никогда не ревновал своих девочек. Разве только иногда к Мастеру. Но это уже совсем другая история.
Одиннадцатый/Эми/Рори, путешествие на планету, где семья из трёх человек - норма. Н!
Одиннадцатый/Эми/Рори, путешествие на планету, где семья из трёх человек - норма. Н!
- Это Эми и Рори Понд, а я Доктор.
- Добро пожаловать миссис Понд, мистер Понд, доктор Понд... - Рори чувствует себя отомщенным.
- Нет-нет-нет, я просто Доктор!
- Не слушайте его, он просто пока стесняется, инопланетянин, сами знаете, - Эми хитро улыбается, предвкушая что-то пакостное.
Доктор глядит на них и понимает, что попал.
Одиннадцатый|Донна, узнавание Одиннадцатого Донной, "Что ты с собой сотворил?"
Одиннадцатый|Донна, узнавание Одиннадцатого Донной, "Что ты с собой сотворил?"
Однажды прошлое настигает его, и Доктор больше не может от него отмахнуться.
- Доктор? – голос у Донны растерянный и неверящий. Она еще не стала Доктором-Донной, а он – тот, предыдущий, еще не потерял ее. Донна, кажется, преследует его даже сейчас.
Он кивает, а затем спрашивает:
- А где… Я?
- Доктор… Ты пошел за ретранслятором. – Они снова молчат, Донна делает робкий жест, словно хочет тронуть его за рукав, убедиться, что он настоящий. – Что с тобой?
- А, я просто регенерировал.
Она кивает, хотя спрашивала о другом. Его глаза больше не горят каким-то присущим только ему огнем, и это пугает больше пришельцев с лазерами.
- А что со мной?..
И Доктор не может не ответить.
- У тебя все хорошо, - ласково говорит он. – Ты вышла замуж за прекрасного мужчину. И, кажется, вы выиграли в лотерею.
- Ты шутишь?!
Он улыбается. Это Донна. Больше не его Донна.
- Знаешь, мне пора. Там такие… Гигантские… Чайники…
- С тобой есть кто-то?
- Конечно. Эми. Тебе бы понравилась Эми.
Донна знает, что не сможет ее увидеть. Доктор уходит, почти сбегая.
- Доктор! Пожалуйста. Что с тобой? Что ты с собой сделал?
Он отвечает, не обернувшись.
- Просто я умер, Донна.
Девятый Доктор|Одиннадцатый Доктор. Ситуация аналогичная Time Crash. Реакция Девятого на своего "преемника"
Девятый Доктор|Одиннадцатый Доктор. Ситуация аналогичная Time Crash. Реакция Девятого на своего "преемника"
- Бабочки – это круто, - безапелляционно отвечает он на невысказанный вопрос.
Несколько мгновений они молчат. Одиннадцатый шкурой чувствует исходящее от Девятого разочарование, и связано оно отнюдь не с бабочкой. Этот Доктор еще не встретил Розу… Они смотрятся друг в друга, как в кривое зеркало, находя, впрочем, больше сходств, чем различий.
Спойлеры, - предостерегает Ривер Сонг в голове Одиннадцатого.
- Все будет хорошо, - зачем-то говорит он, хотя из всех регенераций эта, быть может, меньше всего нуждалась в утешениях. – Для тебя скоро все изменится. Я не следующий.
- Это еще хуже, - после паузы ровно отзывается Девятый и отворачивается к консоли.
Бригадир/Лиз Шоу, личное пространство.
Бригадир/Лиз Шоу, личное пространство.
- О, ну что Вы, никаких планов на вечер у меня не было, я могу уделить время этому анализу.
Лиз Шоу не помнила другого такого беспокойного мероприятия, как этот конгресс. Каждый день что-то случалось, и на лабораторию валилась новая порция работы.
Зато Бригадир заходил практически каждый день. А сейчас он, к тому же, был в парадной форме, которая очень ему шла. Вот только в волосах появилось чуть больше седины. И глаза красные…
Лиз Шоу не посмотрела на Бригадира. Ей не нужны были взгляды, чтобы знать, как он устал.
- Анализ срочный, но хорошо, что Ваши планы не пострадают. Я боялся нарушить Ваше личное пространство.
Бригадир поморщился - необходимости в спешке не было. Но другого повода зайти в лабораторию он сегодня не придумал. Наверное, это все из-за усталости, обычно он был гораздо изобретательнее. Лиз… У нее такие мягкие, легкие волосы. Она вздрагивает, если провести пальцем по ее щеке и любит, когда ей целуют ладонь.
Бригадир никогда не касался Лиз Шоу. И никогда не целовал. Ему не нужно это, чтобы знать, как ускоряется пульс под тонкой кожей, если прижать губы к запястью Лиз.
- До вечера…
Бригадир не обернулся в дверях, он и так чувствовал, как Лиз Шоу не смотрит ему вслед.
Амелия/Рори, переодевание Рори в Доктора.
Амелия/Рори, переодевание Рори в Доктора.
"Рубашка же совсем новая", бубнит мальчишка, послушно вытянув руки по швам.
Щелкают ножницы, и подруга его претворяет новую рубашку в такую, которой впору мыть полы. Отмахивается на ходу: брось, Рори, у тебя все рубашки одинаковы, никто не заметит!
Рори вздыхает. "Знаешь, - говорит, немного погодя, когда Эмилия примеряет на него один, затем второй папин галстук. - Я говорил с... одним человеком. Ты что-то напутала, врачи не одеваются так, и - послушай! (Эмилия уже готова повторить многократный монолог о том, что он не врач, черт побери, а доктор, Доктор!; и последняя "р" у неё - такая типично-фрикативная, такая шотландская) Даже если ученый, что это меняет?.."
Эмилия щурит глаза, и едко произносит: "Один человек - это тётя Шарон, да?".
Рори вздыхает второй раз, опуская голову, и рыжеволосая шотландка поневоле смягчается.
"Знаешь, - произносит она, проводя рукой по короткому ёжику его волос (а Рори замечает облупившийся красный лак на коротких ногтях десятилетней подруги - тайком от родителей, должно быть). - Не обижайся. Вот если бы ещё чуть отрастил волосы..."
"И будку полицейскую купил?" - не выдержав, передразнивает он.
Эмилия не замечает сарказма. Эмилия по уши в своей сказке, по уши в мечтах о Докторе-в-лохмотьях, свалившемся с неба посреди ночи, и переворошившем весь ассортимент её холодильника. И видит она только его - это Рори поймёт, уже значительно повзрослев - когда, порывисто подавшись вперёд, прижимает собственные губы к губам мальчишки в раскромсанной рубашке.
"Стой там! - прежде, чем он обретает дар речи, Эмилия уже бежит прочь. - Никуда не уходи! Я принесу сейчас другой галстук".
Десятый Доктор|Йен Честертон. Доктор случайно встречает постаревшего Йена.
Десятый Доктор|Йен Честертон. Доктор случайно встречает постаревшего Йена. Тот искренне удивляется, узнав, что этот бойкий парень тот самый старик, с которым он когда-то вместе путешествовал.
- Профессор, ваши открытия в области биохимии невероятны! - молодой человек бегает вокруг Иена кругами, преданно заглядывает в глаза, мешая пройти по коридору.
У Честертона звонит мобильный: приходится остановиться, чтобы достать из кармана подаренную внуком "Нокию". Сэр Иен не одобряет того, что сделано не в Британии, но одобряет крупные кнопки и большой дисплей.
- Конечно, - говорит он (студент нетерпеливо приплясывает рядом). – Я помню, что Джон пригласил нас на ужин. Конечно, Барбара...
- Барбара! - восклицает студент. - Барбара Райт - ваша жена?
- Мне кажется, не слишком вежливо... – сварливо начинает Честертон, нажав «отбой».
- Ваши открытия в области биохимии невероятны, - повторяет незнакомец, солнечно улыбаясь. - Сенсориты гордились бы тем, что вы переняли их опыт.
Честертон ловит ртом воздух, не в силах поверить:
- Откуда вы, юноша...
- Вы стали ужасно похожи на меня, правда, Честертон, мой дорогой? - смеется молодой человек. - Кстати, я думаю, Барбара-то не сомневается, что в 2012-м не будет никакого конца света? Уж она-то эксперт по индейским верованиям.
- Три кофе на пятый столик! - Доктор весело подкатывает к Марте, дежурящий у стойки с самого утра. Нежно тычет локтем под бок: - Шевелитесь, мисс Джонс!
- Ненавижу тебя, Плачущих Ангелов и 1969-й год, - сквозь улыбку ласково шипит Марта, размешивая сахар в чашке.
- Обещаю все решить, - едва ли не поет в ответ Доктор.
Открывшиеся двери впускают в кафе двух новых посетителей - насквозь промокших.
-Ужасное место, Иен, - негромко говорит женщина, отряхивая зонт.
- Зато сухое, - возражает ее спутник.
Доктор замирает с полотенцем в руке.
- Эй, любезный! - Честертон излучает фирменную английскую вежливость, даже когда по его безукоризненной прическе стекает вода. - Чай с молоком и медом и черный кофе без сахара!
Доктор отнимает у Марты кофейник, заваривает чай и несется с подносом к столику у окна.
- Кофе, - тараторит он, расставляя чашки. - И чай! Он с медом. Мед - продукт органического происхождения, очень полезно, хороший выбор. Глюкоза...
Барбара фыркает, прикрыв лицо ладонью. Совсем не изменилась, только волосы завязывает узлом.
Иен заламывает бровь:
- Ваше открытие в области биохимии потрясающе, - и добавляет, заговорщицки улыбнувшись Барбаре: - Гигантские космические пчелы вами бы гордились!
Барабара и Йен смеются, глядя друг на друга.
Доктор думает, что обязательно когда-нибудь припомнить это Иену – и тоже смеется.
- Эй, Смит, чего отлыниваешь! - кричит с кухни повар. - Пюре с зеленым горошком на шестой столик!
Мастер/Люси, знакомство.
Мастер/Люси, знакомство. "Такие барышни, как вы, всегда заставляли меня смутно чувствовать опасность".
Она улыбается пожилому хозяину кафетерия и заказывает кофе с перцем. Тот шутливо грозит пальцем:
- Такие барышни, как вы, всегда заставляли меня смутно чувствовать опасность. Один момент...
Она наслаждается горячим и острым напитком и с любопытством рассматривает посетителей этого заведения. Несколько школьниц только что с занятий, офисные работники, у которых уже заканчивается обеденный перерыв... Словом, работы у хозяина кафе не так уж много, и он скрывается в подсобке.
- Как ты считаешь, этот пример станет достаточно показательным для твоего брата? - интересуется Мастер, споласкивая руки под струей холодной воды из крана. За его спиной раздаются невнятные булькающие звуки - пожилой мужчина, владелец небольшого кафе и родственник одного из основных конкурентов мистера Саксона давится собственной кровью, зажимая небрежно перерезанное горло. Рядом валяется столовый нож.
Агония оказывается весьма недолгой, и вскоре Мастер выходит из подсобки. Никто, естественно, не обращает на него внимания, и он уже собирается выйти, но замирает на месте.
Люси переводит взгляд и замечает еще одного посетителя, подошедшего прямо к ее столику. Она завороженно поднимается навстречу и протягивает ему руку. Он касается ее легким поцелуем:
- Гарольд Саксон.
Он не слышит, что она ему отвечает. Только любуется цветом ее платья, в точности соответствующим оттенку крови хозяина этого заведения, и думает о неслучайности совпадений.
Одиннадцатый/Эми, Доктор оказывается лишь сном.
Одиннадцатый/Эми, Доктор оказывается лишь сном.
Ночь перед свадьбой для каждой уважающей себя девушки просто обязана быть бессонной.
Амелия Понд, которой завтра предстоит стать Амелией Уильямс, вынимает из-под кровати старый потертый чемодан. Ставит его на стол, и, помедлив секунду, открывает.
Для стороннего наблюдателя содержимое выглядит, по меньшей мере, странно.
Во-первых, там рисунки. Тьма-тьмущая рисунков - начиная от кривоватых детских почеркушек фломастером и заканчивая вполне уверенными акварелями, авторство которых принадлежит подростку или взрослому. Абсолютно разные, они, тем не менее, изображают одно и то же.
Синюю полицейскую будку.
Во-вторых, в чемодане - куклы. Не пошлые Барби и не глупоглазые Братц - куклы-самоделки. Из бумаги и пластилина, тряпичные, вязанные крючком, склееные из картона...
Кукла-девочка с рыжими волосами, в красной кофте поверх чего-то, больше всего напоминающего ночную рубашку.
И вторая кукла - в лохмотьях, бывших когда-то костюмом - голубая рубашка, коричневые брюки, галстук и, почему-то, кеды на ногах.
...Амелия Понд с минуту смотрит на содержимое чемодана, а потом решительно захлопывает его.
С утра, перед свадьбой, она попросит отца отнести его к мусорным бакам.
Казран Сардик\Абигейл|Одиннадцатый Доктор. Казран уговаривает Доктора искать лекарство в далёком будущем.
Казран Сардик\Абигейл|Одиннадцатый Доктор. Казран уговаривает Доктора искать лекарство в далёком будущем.
"...всё", - говорит Казран, и губы его - Доктор поневоле вспоминает книгу, когда-то давно прочтённую на Земле - трясутся, как два дурака, два дурака. - "Всё, что у меня есть. Забирай. Я ведь не дурак, я знаю (он повышает голос), что тебе ни черта из этого не нужно, но что ещё я могу предложить?! Только пусть она не умрёт".
И начинается молчание, ещё тягостней и хуже, чем монолог наследника огромной империи, бросающего эту империю к ногам не пойми кого. Непоймикто стоит неподвижно, блуждающим взглядом обводя пространство огромного зала, в котором теряется даже подпирающая потолок ёлка. Где-то там, в небе, сорок восемь лет спустя, Эми и Рори держаться из последних сил, надеясь - тоже, не умереть. У них нет наследных империй. Вот, песни, разве что...
"Знаешь, у меня тоже было "всё", - говорит Доктор, и голос звучит хрипло - в горле совсем пересохло, и это тоже кое-что напоминает: другую книгу с Земли; как там - "чем суше, тем пронзительней печаль"? - Не так, как у тебя, конечно... без рыб. Луга красной травы, и костюмы дурацкие (он силится выглядеть спокойно хотя бы, но под взглядом Сардика-младшего горло дерёт всё сильнее). Они ушли, все. Женщины в платьях таких же белых, как у твоей Абигейл. Мужчины в этих костюмах, где головы не повернёшься. Мне их не спасти, Казран. И ту, которую ты любишь, не спасти тоже. Я пытался, когда... был немного другим. И я не смог".
Белеют пальцы, сжимающие спинку кресла. "Убирайся", говорит Сардик, и повторяет это вновь, и вновь, и вновь - гораздо громче.
Сорок восемь лет пройдёт, прежде чем он осмыслит этот ответ иначе. Впрочем, сорок восемь лет - всё же меньше, чем одна жизнь?
Эми\Фрида Кало. Доктор знакомит Эйми с ещё одним знаменитым депрессивным художником
Эми\Фрида Кало. Доктор знакомит Эйми с ещё одним знаменитым депрессивным художником
Несуществующая запись из дневника Фриды Кало.
«Диего нет дома, и меня - тоже нет. После укола все плывет – перед глазами цвета и образы, которых я не понимаю. Сначала я подумала, что и эти двое только призраки, рожденные моим сознанием. У девушки слишком белая кожа и слишком рыжие волосы – так не бывает. А сопровождающий ее молодой человек – слишком старый. Так - тоже не бывает. Но они реальны, они говорили со мной, они ненадолго остановили адскую карусель, на которой я кружусь. Целых полчаса не было боли, только ясность. Даже отсутствие Диего не было таким мучительно страшным.
Ее зовут Эми, и она так наивно хотела мне помочь. Мой Синий дом был наполнен ее словами – она, как некогда оракул в забытой деревне, пророчила. Ее обещания будущего были похожи на грезы, на обман, но я ей верила. Верила, что я всегда буду с Диего, и что даже после моей смерти, не уйдут в небытие мои работы. Я хотела, чтобы они дождались Диего, но они исчезли, как туман, а вскоре вернулась и моя старая подруга – боль. Но я чувствовала, как выпрямилось в душе мое дерево надежды…
Мне больше не страшно»
Следующей записью стало: "Я весело жду ухода и надеюсь никогда не возвращаться. Фрида"
@темы: ~Десятый Доктор, ~Одиннадцатый Доктор, ~Третий Доктор, ~Девятый Доктор, fanfics