Название: Спокойной ночи, государыня
Автор: fandom Ivan the Terrible 2012
Бета: fandom Ivan the Terrible 2012
Форма: мини
Пейринг/Персонажи: Елизавета Васильевна, царица Московская, упоминаются хан крымский Девлет-Гирей, король польский Сигизмунд Август, король английский Иоанн Террибль, князь Курбский и Федор Басманов.
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG - 13
Примечание: АУ - Руси повезло, в царицы ей попалась рассудительная Елизавета. А вот Англии повезло гораздо меньше, но речь не об этом.
Для голосования: #. fandom Ivan the Terrible 2012 - мини "Спокойной ночи, государыня"
Солнце уже закатилось, когда Елизавета Васильевна, милостью Божией царица и великая княгиня Московская, вошла в свою опочивальню. Дождавшись, пока с неё со всей почтительностью снимут царские одежды, она усталым жестом отослала девок да ближних боярынь и села к зеркалу. Из темного угла к ней тотчас же просеменила старушка, которая до того держалась в стороне.
- Ну, нянюшка, - глядя в зеркало, улыбнулась царица. – Какие у нас новости?
- Да всё те же, государыня, - ответила Авдотья Филипповна Морозова, которую двадцать лет назад приставили кормилицей к появившейся на свет царевне. – Боярышня Лисицина принесла в подоле тройню. Одни говорят, что от холопа, а иные, что от пономаря Филофея из церкви Успения пресвятой Богородицы. Уж и не знаю, какой грех позорней… Бедная Степанида Андреевна, наградил же Бог дочкой…
- Ты, няня, на Бога не греши, - усмехнулась Елизавета. – Степаниде давно следовало девку замуж выдать, а не гонять женихов со двора. Вот и догонялась. И что, неужто в монастырь сошлет? Так её в любой возьмут. Марья в роду последняя, вклад за неё внесут такой, что царевне впору.
- Ох, не знаю, матушка, - вздохнула кормилица. Елизавета сняла тяжелые серьги и уронила их в поданную шкатулку. – Девка – огонь, куда ей в келью? Да и жалко дуреху, в три года без отца осталась, как есть сиротинушка, а потом лихоманка всех Лисициных унесла. Где ж Степаниде за хозяйством да за дочерью усмотреть? И сама Степка хороша – какие женихи к ней сватались, всем отказала, осталась вдовью долю мыкать. Хотя не сказать, что её доля такая уж и горькая...
- Говоришь, горяча боярышня? – переспросила Елизавета, пропустив мимо ушей разглагольствования няни. – Собой, поди, недурна?
- Как маков цвет, матушка, - кивнула няня. – Голосок серебряный, а плясать пойдет, так все только ахают. И хозяйка будет знатная. Когда Степанида по поместьям дальним разъезжает, дочку на московском подворье за главную ставит. Так хоть бы грошик у неё пропал.
- И приданного за ней дают изрядно, - уже не спрашивая, а утверждая, заметила царица.
- Как есть много, - согласилась Авдотья Филлиповна, расплетая отливающую медью косу Елизаветы. – В Москве три двора, в Новгороде деревеньки четыре али пять, под Владимиром сельцо и четыре деревни, а остальное и не упомню. Холопов у них тыщи две душ, Христом-богом клянусь.
- Да уж… невеста знатная.
- Кто ж, матушка, её теперь такую возьмет? – вздохнула старушка. – Разве что пономарь энтот, так он говорит, что хоть с боярышней в церкви и перемигивался, мол, бес попутал, а более ничего предосудительного не делал. Да и она белугой ревет, а кто её обрюхатил, не говорит.
- И, нянюшка, да чтоб тебе девица все секреты сердечные не поведала как на духу? Ни в жизнь не поверю.
- Да что ж ты такое говоришь, государыня? - всплеснула руками Авдотья Филлиповна. - Разве ж я батюшка на исповеди, чтоб мне все правду говорили? Так, поболтали о том о сём...
- И до чего ж вы доболтались? - нетерпеливо топнула ножкой Елизавета. - Давай уже, не томи.
- Ах, матушка, что ж сказать-то... - няня первый раз провела частым гребнем по волосам Елизаветы. - Немудрено было девке голову потерять, только у молодца за душой ломаного гроша нет. Да и ума, по чести сказать, немного.
- А совести, надо полагать, и вовсе нет, - недовольно передернула плечами царица.
- Тут, матушка, дело сложное, - покачала головой Авдотья Филлиповна. - Услали молодца степняков гонять уж полгода как. Марьюшка и не знает, жив ли, нет.
- Ну-ну, - хмыкнула Елизавета. - Хорошо хоть не за море уплыл, а то знаем мы их... Так кто ж этот Финист-Ясный Сокол?
- Всё-то ты выведаешь, государыня... Петр это, сын стольника Матвея Засапожного. Род худой, из хозяйства - две драных курицы да покосившийся плетень. Но собой хорош, чисто Аполлун эллинской.
- Ладно, отпишу я завтра князю Владимиру, чтоб возвернул этого Аполлуна. Негоже боярской дочери в бесчестье жить. Да и Марье этой скажи, чтоб после свадебки воли большой мужу не давала - будет знать, как по девичьим светелкам шастать.
- Как ты, матушка, мудро все рассудила, - восхитилась Авдотья Филлиповна. - Марьюшка хорошей женой будет, а Петрушу мне уже жалко, какая ведьма ему в тёщи достанется, света белого не взвидит. Вот бы ты так же споро да разумно кого себе выбрала...
- Ох, нянюшка, не начинай... И бояре пристают, и митрополит туда же... Замуж да замуж.
- Что ж в том плохого, матушка? При умной жене и муж - вещь в хозяйстве полезная. Детишки опять же. Коли наши не милы, так иноземцев сколько посольства прислали? Девлет-Гирей обещал гарем разогнать, Сигизмунд Польский мадрыгал сочинил, Иоанн Террибль - прости Господи за слово-то срамное - Англицкий письмо за письмом шлет. А ты все нет да нет.
- Сама ж знаешь, няня, - вздохнула Елизавета. - За кого мне идти? Из своих кого брать невместно, да и боярской склоки не миновать. Иноземца ж наши не примут. А главное, нянюшка, как обвенчают, буду я не сама себе хозяйка, а так...
- Это если абы как выбирать... Наши-то соколы, как на подбор, только права ты, невместно тебе за кого из них идти. Девлетка хоть соловьём разливается, а тоже не гож, рожа мусульманская. Зысь Август - тоже партия незавидная. Мало того что он Русь под Речь Посполитую подомнёт, так сказывают, мамаша его, королева Бона, невесток травит почем зря. А вот англицкий король...
- Да его ж собственные холопы убить готовы, - ужаснулась Елизавета.
- Ну, холопы у него строптивые, - согласилась Авдотья Филлиповна. -Так это ж даже лучше. Один-одинешенек на всем белом свете, только ты ему поддержка и опора. И бояре наши его примут. Он им сразу по душе пришелся, от желающих в Англию послами ехать отбою нет. А игрище это басурманское, что князь Курбский оттудова привез?
- Это то, с мячиком? - уточнила царица. - Видала. Презабавное зрелище.
- Ну ты и скажешь, матушка! - недовольно воскликнула кормилица, заплетая волосы Елизаветы в косу. - Чего ж там забавного? Отцы и деды наши не так развлекались. С соколами в поле выедут лебедей да уток бить али на медмедя с рогатиной, чинно да благостно. А энти што творят? В одних портках по грязи мяч гоняют, как голытьба кабацкая. Туниры какие-то устраивают. Стрельцы против пушкарей, хопопы Курбского против холопов Старицких, и ладно бы князья на это с крылечка смотрели, так сами бегают и орут. Учителя себе из-за моря выписали, немца Гуся. Бояре в Думе вместо дел государственных обсуждают, кто из них родовитей, чтоб капитаном стать. Истинно говорю, последние времена настали.
- Да уж, нянюшка, все на этой игре помешались, - кивнула Елизавета, залезая под одеяло. - Намедни боярин Добрынин в Думе разбушевался, так пришлось красную карточку показывать, чтоб его из Грановитой палаты удалить... Ну их, убогих. Лучше расскажи, о чем это девка Парашка с кружевницами трепалась.
- О чем могла трепаться эта балаболка? У ней язык как помело, - отмахнулась как можно равнодушней Авдотья Филлиповна. Внутренне она проклинала языкастую девицу, на которую не было никакого удержу. Хотя что уж там, заливать она умела, и слушали её вымыслы раскрыв рот.
- А про Андрея Курбского да Федора Басманова что она говорила? - прищурилась царица.
- Ой, матушка, будет тебе слушать всякие глупости. Вот ужо велю выпороть эту дуреху на конюшне, чтоб неповадно было, - продолжала лить воду старушка. На самом деле она обмирала от страха - никак Елизавета Васильевна услыхала, что дворня сплетничает про её полюбовников. А царица такого страсть как не любила.
- А говорила девка Парашка, что у князя Андрея с сыном Басманова полное согласие в делах амурных, - любила Елизавета подчас вставить словечко иноземное. - И что будто бы счастливы они от этого неимоверно.
- Враки то, матушка, - твердо ответила Авдотья Филлиповна. - Вот те крест, враки. Князь Андрей - мужчина богобоязненный да степенный, а что про Федьку болтают, так про него чего только не сказывают. Собака лает, ветер носит.
- А ин и ладно, - согласилась царица. - Только ты завтра ввечеру приведи эту Парашку ко мне. Хочу ещё послушать про Курбского и младшего Басманова - врет дюже красиво.